Четыре раза

07.10.2011 в 00:21

Пишет [J]Aleena_Lee [DELETED user][/J]:

Четыре раза

Название: Четыре раза.
Автор: Aleena_Lee
Артер: Дитрих
Жанры: drama
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Майкл Фассбендер/Джеймс МакЭвой, Майкл Фассбендер/Зоуи Кравитц
Размер: 3500
Дисклэймер: стандарт

Выражаю огромную благодарность  Дитрих: этот арт - лучшее саммари к моему фику, и он передаёт его суть просто таки идеально. Я счастлива, что  Дитрих согласилась работать со мной.

ЧЕТЫРЕ РАЗА.

1.

МакЭвой сутулится, это бросается в глаза. Вообще, он выглядит слишком болезненным, по мнению Майкла – синяки под глазами, некая ранимость во взгляде… если бы Майкл случайно увидел Джеймса где-то в пабе, решил бы, что тот слишком много пьёт и неудачлив в личной жизни; но, по странному совпадению, ни первое, ни второе не верно. По сравнению с самим Майклом Джеймс – абсолютный трезвенник, да и семейная жизнь у него вроде бы задалась.

Их первый раз толком не помнят ни Майкл, ни Джеймс. По крайней мере, Майкл уверен, что Джеймс тоже не помнит; они оба были слишком пьяны тогда, и секс был похож на какую-то нелепую борьбу, но все части тела удачно подходили друг к другу, вкладывались одна в одну, как частички детского конструктора «ЛЕГО» - ладонь в ладонь, язык в чужой приоткрытый рот, член… ну, в общем, яснее ясного.

Наутро Майкл сам не мог понять, что на него нашло вечером, он вглядывался в лицо Джеймса, и оно казалось ему абсолютно чужим и даже непривлекательным – слегка одутловатое, с большим и немного кривым носом, слишком бледное для мужчины.

Для мужчины! нет, конечно же, у Майкла иногда случалось по пьяни с мужским полом, но это были обычно мальчики, женственные, похожие на девушек… и смуглые всегда, Майкла тянуло на смуглых, на цвета кофе с молоком, на мулатов даже – как на мужчин, так и на женщин. Короче, случившееся вчера было слишком неожиданным даже для него самого – и, конечно же, Майкл решил сделать вид, что ничего такого не было. Это было лучше, чем копаться в самом себе, чем ковыряться в собственных эмоциях – он улыбался проснувшемуся Джеймсу так, как будто думал, что вечером они просто выпили вместе и на этом закончили; прополоскал рот водой с зубной пастой и этим ограничился, не стал заморачиваться на зубных щётках; постарался быстро свалить в свой номер, пожелав Джеймсу хорошего дня.

Это было самым простым решением проблемы, хотя и проблемы никакой не было, если уж на то пошло. Съёмки фильма продолжались, ту ночь они больше не вспоминали… правда, Джеймс время от времени прикалывался над непроизвольными эрекциями Майкла.


2.

Вот и сегодня – пялится Фассбендеру в область паха, вместо того, чтобы слушать наставления Мэттью, режиссёра. Смотрит, улыбается, поводит бровями… да что ж такое-то?

Дубль за дублем, и каждый раз – весьма конкретные взгляды, и ухмылочка соответствующая. «Чего не так-то?» - спрашивает Майкл наконец.

«У тебя снова стоит, - говорит Джеймс, улыбаясь, - уже которую сцену подряд. Ты отвлекаешь внимание от моего лица, зрительницы будут смотреть исключительно на твои брюки».

«Это покрой такой, - отвечает Майкл, засовывая руки в карманы, - скажи спасибо костюмеру. И потом, он у меня просто большой».

Он у Майкла вправду большой, и Джеймс испытывает вполне себе боль, когда Майкл входит в него сразу до половины; он ёрзает и рефлекторно пытается отодвинуться вперёд, к стене, с каждым резким движением Фассбендера… и не стонет даже, а издаёт какие-то странные глухие звуки, похожие на сдерживаемые смешки.

«Больно?» - спрашивает Майкл, останавливаясь на пару секунд. Его плечи мокры от пота, а кожа Джеймса прохладная под его разгорячёнными ладонями; «нет, - отвечает Джеймс сдавленно, - пожалуйста, продолжай».

Майклу огромного труда доставляет сдерживаться ещё пару минут - виной тому офигительное ощущение узкого, нерастраханного ануса, плотно, жёстко обхватившего член, сопротивляющегося в те моменты, когда головка Майкла едва не покидает его. Потом Джеймс переворачивается на спину, размазывая сперму Фассбендера по светлому покрывалу и дрочит себе, а Майкл смотрит, сжимая пальцами опадающий член в розовом презервативе – розовые презервативы нашлись у МакЭвоя, как ни странно.

Это их второй раз, дело происходит в трейлере Джеймса, где есть узкая койка для отдыха, рассчитанная на одного - и, слава Богу, в кране есть вода. Майкл моет свой член над раковиной, а Джеймс попросту обтирает спину влажными салфетками, стоя перед зеркалом и вывернув шею - на нём всё ещё грим, и душ он не может принять, им дали всего полчаса отдыха.

«Это лучше, чем в прошлый раз», - говорит Джеймс.

«Прошлого раза я не помню, - честно признаётся Майкл, - мы так нажрались тогда… вот просто провалы в памяти. Нет, я помню, что это в принципе было…»

«Расслабься, - улыбается Джеймс. – Я тоже был пьян. Если б у меня наутро не болела жопа – я бы решил, что и вовсе ничего не было».

Майкл отвлечённо как-то думает, что не просто так Джеймс пялился на его эрекцию… давно нужно было зажать его и выебать, освежить, так сказать, в памяти события злополучной ночи… ну, да лучше поздно, чем никогда.

Потом у них долго нет ничего, кроме приколов друг над другом на съёмочной площадке и тупых каких-то разговоров о женщинах и семейной жизни; Джеймс не скрывает, что любит жену, а девки слушают его, раскрыв рот, и у Роуз Бирн при этом такое выражение, как будто на неё только что насрал слон. Майклу тоже приходится слушать, и он чувствует какое-то слабое раздражение, смешанное с усталостью - а потом, когда они с Джеймсом остаются вдвоём в помещении, дьявол-искуситель дёргает за ниточки, побуждая Фассбендера задавать дурацкие вопросы.

И ни один из них, как ему кажется, Джеймса не удивляет.

«Дафф тебя страпоном ебёт?» - спрашивает Майкл.

Ему кажется странным, невероятным – что этот юный, похожий на мальчика мужчина может делать со своей женой, такой взрослой и такой некрасивой?… некрасивой на грани уродства, у Майкла бы на неё не встало даже по пьяни. Да, миссис МакЭвой хорошая актриса, Майкл видел мельком пару фильмов; но «хорошая актриса» и «интересная женщина» - это всё таки два совсем разных понятия.

Фассбендеру кажется неприятным и противоестественным, что у Джеймса встаёт на Энн-Мари. Стояло во время секса с ним, с Майклом, стояло от поцелуев, и от хуя в заднице, стояло всё то время, пока Майкл трахал его в его узкий анус. И на жену встаёт, Фассбендеру кажется это ужасным, непонятным, неправильным.

«Я в ней уверен, - говорит Джеймс просто. – Она останется со мной, когда все уйдут».

Майкл хотел бы сказать, что он тоже останется, но он сам отлично знает, что это не так - были случаи, он говорил своим женщинам, чтобы те верили в него, и про «вместе до конца», и «кажется, с тобой я мог бы прожить всю жизнь» - но даже в тот момент, когда он произносил подобные слова, чётко знал, что это неправда.

Майклу не хочется портить свои отношения с Джеймсом неправдой. Кончатся съёмки – и, скорее всего, всё закончится, ну что там останется? Пара месяцев промо-туров, десяток совместных интервью, несколько премьер?

Потом он осекается в мыслях, говорит сам себе, что у них с Джеймсом в принципе ничего нет; ха, два случайных половых акта, один по пьяни, второй вообще неизвестно почему – Майклу нужно было разрядиться, а тут Джеймс, его огромные глаза, его подъёбки…

Точно, у них ничего нет; это у Эрика с Чарльзом, у парней, которых они играют, «есть что-то»; «играйте так, как будто между вами что-то есть», - сказал Мэттью Вон, режиссёр.

После съёмок эпизода в стрип-клубе Майкл залипает на Зоуи Кравитц. Дубль за дублем она заходит в комнатку с огромной красной кроватью, дубль за дублем Майкл отхлёбывает настоящее шампанское из бокала - слава Вону, это не вода. На вчерашнее похмелье его развозит быстро, но он привык держаться так, что это незаметно.

Зоуи брюнетка. У Зоуи кожа цвета горячего шоколада, который разбавили молоком. Зоуи хохочет, у Зоуи хитрющий вид, Зоуи – идеальная женщина для Майкла.

Глоток за глотком, пузырьки шампанского по венам – Фассбендер уже хочет Зоуи, хочет ощутить её вкус. Оставить следы зубов на её коже. Заставить её кричать, стряхнуть улыбку с её лица.

«Хочу тебя пригласить поужинать», - говорит Майкл и касается большим пальцем обнажённого смуглого плеча Зоуи, как будто убирает невидимую соринку.

«Хорошо, давай пойдём, - соглашается Зоуи, и лицо её вдруг снова озаряет хитрая улыбка, - а ты будешь в костюме или в платье?»

Ради неё – хоть в женском белье; в номере Майкла, в полутьме, подвыпившая Зоуи запрокидывает голову назад, и Майкл вылизывает её ключицы, шею, щекочет языком за ухом. Зоуи покрывается мурашками, он чувствует, как её спина напрягается под его пальцами, мельчайшие волоски на пояснице встают дыбом. Сексуальная сучка. Классная. Такая, какая Майклу нужна. Она сама срывает своё платье, и расстёгивает его брюки - тянет ремень на себя, сжимает член Майкла рукой. Она хочет его.

Утром оказывается, что Зоуи – маленькая девочка, свежая, живая, радостная; сидит на кровати, мотает ногами, на которые надеты для тепла носки Фассбендера. Ждёт, когда в номер принесут кофе и булочки, отвечает на вопросы, рассказывает о себе.

Она абсолютно непохожа на Ангел, свою героиню. Она просто похожа на смуглого ангела, и рядом с ней тепло.

3.

В третий раз Джеймс и Майкл просто договариваются встретиться в городе - у Зоуи давно нет съёмок, она уезжает к матери, и Фассбендер не видит её, хоть они и созваниваются каждый день. Всё как-то слишком далеко зашло, с Зоуи, но Майклу это нравится. То, что она звонит. Её голос в трубке. Когда он слышит голос Зоуи, всегда вспоминает её улыбку, нежную и чуть смущённую; представляет, как она прижимает трубку к уху плечом и смешно морщит нос.

Майкл и Джеймс договариваются пообедать вместе и поговорить о роли, но этот разговор как-то плавно переносится в отель – тем более, что живут они в одном и том же отеле, только на разных этажах.

«У меня такой же, - живо говорит Джеймс, когда Майкл заводит его в свой гостиничный номер, - ха. И ванная там же».

«И мыло такое же!» - радостно кричит он уже из ванной, пока Майкл курит у окна, а потом высовывается в комнату с жизнерадостным «не хочешь присоединиться?»

Не сказать, чтобы Майкла смущало принимать душ вдвоём с мужчиной - но он и с женщинами-то никогда душ вместе не принимал. Что поделать, он чувствует себя немного неловко, когда встаёт под тёплые острые струи рядом с Джеймсом. Это как-то… по-детски, что ли. Джеймс водит по его телу ладонями, скользкими от геля для душа – осторожно, заботливо. Фассбендер вздрагивает, когда чуткие пальцы раздвигают его ягодицы, подбираясь к анусу.

-Ну что ты творишь, - говорит Майкл, - я же тебя прямо здесь выебу».

В этот раз ему проще проникнуть внутрь – то ли Джеймс достаточно расслаблен сегодня, то ли…

Страшилка Дафф со страпоном не идёт у Майкла из головы.

«Что ты делаешь для своей жены такого… особенного? – спрашивает Майкл позже, валяясь на постели с бокалом вина. - Не в плане секса, а типа сюрпризов? Ну, не цветы, не шоколад, не украшения…»

«Мы вот так принимаем с ней душ, - говорит Джеймс, - она трёт мне спину, а я намыливаю её целиком, бережно и нежно, и мою из душа. Это очень эротично».

Майкл морщится. Почему-то ему вдруг начинает казаться, что между Джеймсом и Энн-Мари ничего нет… ну, то есть полно уважения, и нежности, и желания сделать приятное друг другу… но секса нет, Джеймс слишком уверенно чувствует себя с ним, с мужчиной.

Впрочем, этой мысли противоречит наличие у Джеймса ребёнка и то, каким неразъёбанным казался его анус в первые пару встреч.

«А если хочешь совсем романтики, - продолжает Джеймс, - то набираешь ванную, туда лепестки роз… просто покупаешь у цветочника три-четыре розы, и лепестки обрываешь, а на бортик ванной ставишь свечки, невысокие, но много, штук двадцать, разные. И приглашаешь туда свою… гм… подругу. Это охренеть как действует. Никогда не делал такого?»

Майкл почему-то чувствует нечто вроде злости, глядя в открытое улыбчивое лицо Джеймса.

«Ты знаешь, - говорит Майкл, - что теперь я встречаюсь с Зоуи?»

В принципе, он надеется, что Джеймс не воспримет эту фразу аналогом фразе «это наш последний секс», он просто не хочет, чтобы МакЭвой узнал про Зоуи от кого-то другого, хочет рассказать всё сам. И есть ещё что-то… нет, это не ревность - но раз МакЭвой женат, какого хрена Майклу прятать от людских глаз отношения с такой прекрасной девушкой, как Зоуи? Джеймс, кажется, не обращает на фразу никакого внимания… или принимает как должное, может быть, и так.

Через пару дней, когда они пьют на площадке кофе из бумажных стаканчиков, МакЭвой внезапно спрашивает, кося синим глазом на пританцовывающую у декораций Кравитц: «Она хорошая? Тебе хорошо с ней?»

Майкл теряется, осторожно кивает после паузы, и какое-то время они вдвоём смотрят на Зоуи в кожаной куртке, улыбающуюся, радостную – потом она замечает взгляд Майкла и машет ему рукой.

«Не парься, - говорит Джеймс и хлопает Майкла по плечу. – Ты что, пытаешься скрывать ваш роман?»

«Нет», - отвечает Майкл.

Ему действительно хорошо с Зоуи, и Зоуи на самом деле хорошая; Майкл чувствует себя идиотом, когда покупает у белокурой цветочницы три алые розы и обрывает с них лепестки. Лепестков немного, но зато свечек Фассбендер накупил красивых, красных, в тон розам. Он торопливо зажигает их, заранее заботливо расставленные на бортиках ванной, пока Зоуи мурлыкает что-то у телевизора, переключая каналы. Он торопится, обжигает руку, одна свечка падает в воду и Майкл отбрасывает её в угол, к вешалке для полотенец – мокрая, она никак не хочет зажигаться.

«У меня сюрприз для тебя», - говорит Майкл; «ну-ка, давай посмотрим», - говорит Зоуи заговорщицким шёпотом и расстёгивает «молнию» его джинсов; блеск у Зоуи на губах липкий и пахнет клубникой, и Майкл забывает про ванную, про лепестки и свечки – и вспоминает только тогда, когда им пора идти мыться после секса.

«У меня всё таки для тебя сюрприз», - повторяет он.

Зоуи восхищённо ахает и останавливается в дверях ванной; это на самом деле красиво, вдруг понимает Майкл – качающееся пламя крохотными язычками, много красного, аромат роз, лепестки в воде, как брызги крови.

«Вода холодная, - говорит Майкл разочарованно, - чёрт».

«Боже, это прекрасно», - шепчет Зоуи, и голос её чуть дрожит, как пламя свечи; она осторожно перешагивает через освещёный бортик ванной, одной ногой, потом второй, и ложится в воду. Майкл думает о том, что она может и простыть – вода почти совсем остыла, пока они трахались под завывания телевизора.

Свечи горят, отбрасывая тени на потолок и стены, тени качаются, золотистые и красные огоньки пляшут у Зоуи в глазах, кожа кажется отлитой из бронзы… у бывшей Майкла, Сунавин, был точь-в-точь такой же цвет кожи.

С Сунавин у них было как на вулкане; то безумная страсть, укусы на шее, царапины на спине – то драки, во время которых Майкл иногда забывал, что он сильнее. Сунавин всегда знала, как сказать что-то действительно обидное для Майкла, оскорбляла, могла плюнуть в лицо в ответ на встречные оскорбления; любую известную ей информацию использовала, чтобы раззадорить, довести до аффекта; Майкл приходил в себя только от её криков «всё, хватит» - и чаще всего понимал, что переборщил с побоями.

Сунавин лезла целоваться и после этого, унижаясь, вымаливая прощение… когда она засовывала язык Майклу в рот, он ощущал вкус крови, и вкус крови был на её разбитых губах. Майкл чувствовал себя тогда зверем, чего уж там; диким зверем, грызущим свою добычу, желание выебать мешалось с желанием ударить, ещё и ещё, изуродовать красивое лицо… он сдерживал себя, отвешивая подруге звонкие пощёчины, одновременно с резкими движениями бёдрами – Сунавин вскрикивала и крепко сжимала его член внутри себя после каждого удара.

С другими женщинами было всегда приблизительно так же, вот только сейчас всё иначе. Зоуи цепляется руками за его шею, когда он вытаскивает её из ванной, хохочет, пока он несёт её обратно на кровать. Зоуи узкая, Зоуи потрясающе узкая, почти как мужчина; у Майкла темнеет в глазах при мысли о том, что когда-то он выебет её в зад… кажется, он может кончить при одной только мысли об этом.

Она прекрасна, эта бронзовая принцесса; прекрасна её кожа цвета сладкого густого молочного шоколада, прилипающего к языку, карамелью обволакивающего рот; внизу, там, где у Зоуи всё выбрито под ноль (это делает её похожей на маленькую девочку, трогательной, нежной), кожа становится совсем тёмной, коричневой, и у Майкла встаёт только от того, что он видит эту границу. Прекрасна её грудь, небольшая, правильной формы, помещающаяся у Майкла в ладони, с маленькими шоколадными сосками, которые твердеют под пальцами Майкла почти мгновенно; прекрасно её гибкое тело, чуть угловатое, подростковое, податливое… она так прекрасна, что Майкл знает – он не сможет ударить её, что бы не случилось.


4.

Четвёртый раз у Фассбендера и МакЭвоя случается опять же в трейлере, после съёмок сцены на пляже – пока Джеймс лежит у Майкла на коленях, дубль за дублем, он ощущает этот самый уверенный стояк, приятной твёрдостью, то под плечом у себя, то под лопатками… в какой-то момент его начинает колотить по-настоящему, от возбуждения, наверно, от предчувствия, и Майкл почти уверен, что именно этот дубль Вон и оставит для фильма.

В трейлере они какое-то время говорят о фильме. Джеймс жестикулирует, размахивает руками – пока Майкл не прижимает его к стенке, в узком промежутке между койкой и шкафчиком. На них эти дурацкие комбинезоны, синие с жёлтым, неудобные, на молниях; Майкл тянет вниз молнию на костюме Джеймса, обнажая бледную, сероватого оттенка грудь в пятнышках веснушек. Синтетическая ткань костюма холодная и как будто мокрая на ощупь, от Джеймса пахнет потом; из рукавов костюма высыпаются песчинки, когда Джеймс высвобождает свои руки, чтобы обнять Майкла. Комбинезон сброшенной змеиной шкурой висит за его спиной, волочится по полу, Майкл тянет скользкую ткань ниже, к ботинкам, разворачивает Джеймса спиной к себе.

Потом они сидят, плечом к плечу, чтобы отдышаться, на узкой койке, и Майкл как-то отстранённо думает о том, какая они странная пара – хотя, на самом деле, они и не пара вовсе. Всё дело, наверно, в том, что Джеймс так по-настоящему привязан к своей пожилой и некрасивой жене – а он, Майкл, встречается с юной красоткой, в которую сейчас влюблён - но абсолютно не уверен, что их связь будет долгой.

Тень Энн-Мари Дафф неотвязно маячит у Джеймса за плечом, у Майкла непреходящее ощущение, что, если он повернёт голову к МакЭвою – дальше, на краю койки, увидит Энн-Мари, невозмутимую, строгую, светлобровую; её неправильное лицо с тяжёлым мужским подбородком и тёмными провалами глазниц даже снилось ему как-то под утро. В том сне Майкл пришёл к Джеймсу вроде бы в гости, в какой-то загородный особняк, английского типа, с красными кирпичными стенами и остроконечной крышей – но вместо Джеймса дверь открыла Энн-Мари. Она выглядела точь-в-точь так же, как на нечастых таблоидных фотках - костистая, угловатая, с массивными опухшими икрами; Майкл всё пытался сказать что-то, позвать Джеймса – но язык не ворочался, а Энн-Мари угрожающе раскачивалась, раздувалась, распухала – пока не растаяла в воздухе. Проснувшись, Майкл понял, что хочет пить – и, пока вливал в себя воду крупными глотками, думал о том, что миссис МакЭвой похожа на ведьму. Таких женщин четыре века назад сжигали на кострах… и правильно делали, пожалуй.

5.

Пятый их раз такой же торопливый, как первый, после совместного интервью, во время которого Джеймс, как обычно, лицедействует и играет на камеру - но на этот раз они оба всё очень хорошо помнят, потому что трезвы. Презервативы всё ещё розовые; Джеймс по-прежнему узкий и горячий; ощущение дежа-вю не покидает Майкла, ощущение хрупкости и неповторимости момента. Через полтора часа у него свидание с Зоуи, а у Джеймса ещё одно видеоинтервью; именно во время этой съёмки МакЭвой произносит злополучную фразу про «четыре раза».

«Почему четыре-то? – уточняет Майкл в их следующую встречу, дождавшись, пока сопровождающая его Зоуи выйдет в туалет. – Пять было вроде, у меня с математикой что-то не так или с памятью?»

«Ну, раз первый раз никто не помнит – улыбается Джеймс мягко, – ни ты, ни я – значит, их было четыре».

Майкл пожимает плечами. «Как скажешь, - отвечает он, доставая из кармана смятую пачку сигарет и закуривая, - четыре так четыре».

Джеймс собирает складки на лбу и складывает губы в саркастическую гримасу, и Майклу в очередной раз кажется, что у Джеймса линзы на глазах – такие они синие.

Когда МакЭвой рядом, мир вокруг кажется эфемерным и картонным, ненастоящим; конечно, ведь всё их взаимодействие с Джеймсом в основном происходило среди декораций, они там целую жизнь прожили, в этом придуманном мире. Если Джеймс рядом – значит, всё окружающее их нарисовано и сделано из папье-маше.

Зоуи возвращается и вместе с ней возвращается ощущение реальности. МакЭвой допивает кофе, ставит чашку на блюдце, лежащая рядом ложечка звякает, как колокольчик для вызова прислуги.

«Мне пора», - улыбается Джеймс, вставая, мельком взглянув на часы.

«Подожди меня», - говорит Майкл Зоуи, и она кивает, складывает ладони лодочкой шуточно – типа, «да, слушаюсь, мой повелитель».

Всё как-то обыденно, огрызки туч закрывают солнце на какие-то пару минут, и с неба сыпется недодождь – осторожные мелкие капли, быстрые и тёплые, Майкл чувствует, как они трогают его макушку, и ладони, и лицо.

Он провожает Джеймса до стоянки, и они прощаются, и Джеймс садится в автомобиль, и машет рукой из окна – стекло опущено ровно на две трети, блестит, как вода в стакане, и за стеклом Джеймса не видно, Майкл видит только его лицо, улыбающееся и немного грустное.

Кажется, это конец, и Майкл понимает чётко – никакого пятого раза уже не будет.

Август-сентябрь 2011 года

@темы: Эрик/Чарльз

---

Начало начал

Да, у меня даже получилось заглянуть в Мир, где ты родился. Он пахнет, как до сих пор пахнут твои волосы. Он пахнет… сандалом и космической бездной

Мир, где для жизни и странствий доступны сотня планет и десяток соседних Миров. Притяжение противоположностей. Гиперскорости и торжество астрофизики. Совершенство духа и тела в ключе восточных практик медитации. Древняя архитектура и неизгаженная природа. Здесь можно жить и работать на разных планетах, расстояние между которыми нам бы показалось непреодолимым в принципе, - и ты радуешься многообразию Вселенной, а о ксенофобии никогда не слышал. Здесь спят на тканых циновках – и блеск драгоценных камней никогда не затмит тебе блеска звёзд или любимых глаз. Здесь утро начинается с музыки рассветных рощ - и ты не подвержен неврозам и депрессиям. Вспоминай. Монументальные храмы, построенные в невесомости. Космопорталы, украшенные старинными орнаментами. Прозрачные купола обсерваторий и спален. Тысячелетние леса, пахнущие солнцем… Впрочем, уверена, уж ты-то помнишь. Тебе повезло больше многих – родиться в Мире, где знают, что он не единственный) Твои путешествия – вряд ли счастливая случайность, ведь ты не был обделен возможностями с самого рождения. Цени) Соответствуй)

Пройти тест

@темы: тесты

---

Фоны (Мстители)

22.04.2012 в 14:51

Пишет  Patologoanatom Crazy:

Нашел на тумблере отличные картинки под фон. Возможно, дневники не захотят их ставить, потому что чуть великоваты, но их легко можно урезать же

Кэп

Железный Человек

Вдова

Тор

И Локи, но, как вы можете заметить по моему дневнику, мне бы не хотелось чтобы его кто-нибудь ставил. На твиттере или еще где - а пожалуйста! Но не здесь. Спасибо, за понимание %)

Локи

@темы: Фон